Кто расшифровал письменность майя? Юрий Кнорозов первый кто полностью расшифровал язык майя. Но не все могут себе представить, сколько было бесплодных попыток и разочарований было перед первыми успехами.
Майя были одной из самых развитых цивилизаций Америки. Государство древних майя занимало часть территории современных США, Гватемалы, Сальвадора, Белиза и Гондураса. Известно, что у них процветали искусство и архитектура, были развиты системы математики и астрономии. К моменту открытия Америки европейцами государство пребывало в упадке. Образ этой древней цивилизации чаще всего ассоциируется с монументальными каменными сооружениями и загадочными письменами, высеченными на камнях. Это то немногое, что дошло до наших дней. В далёкие времена письменность майя была забыта, затем буквально открыта заново, и на её расшифровку потребовалось не одно десятилетие.
В самом начале колонизации Америки среди европейцев были люди, знакомые с письменностью индейцев майя. Однако вскоре практически все рукописи были уничтожены испанским епископом Диего де Ланда. Священник заботился об искоренении всего, что связано с язычеством. Он занимался активным продвижением христианства среди «дикарей». По его приказу индейцев пытали и убивали. Неистовый священник не задумывался, что уничтожает язык целой цивилизации.
Через некоторое время сведения о письменности были забыты, и история народа была предана забвению на несколько столетий. В XIX веке были обнаружены руины древнего города, и тогда у европейцев появился интерес к майя. Найденные письмена должны были поведать многие тайны о жизни майя, их истории и культуре. Их письменность - это тщательно разработанная система символов. Их наносили на камень и керамику, вырезали на дереве, записывали на бумагу или изготавливали поштучно. Символы индейцев выглядят, как квадраты со скругленными углами. Те или иные изображения были связаны с возделыванием земли, растениями, животными, водой, орудиями труда и частями тела человека. Один символ мог означать слог, либо самостоятельное слово. Всего было найдено примерно 800 таких иероглифов и семь тысяч древних текстов. Перед учёными того времени встала задача расшифровать найденные письмена. Но она оказалась не такой простой.
В XIX веке французский учёный Жан-Франсуа Шампольон успешно расшифровал письменность древних египтян. Успех Шампольона вдохновил ряд исследователей заняться дешифровкой письменности майя. Было совершено много попыток найти письменным символам соответствующие звуки, но все они оказались неудачными. Тогда зародилось мнение, что иероглифы не имеют элементов фонетики и носят исключительно символический характер. Затем глава школы майянистики Эрик Томпсон, используя свои авторитет и положение, начал пресекать попытки чтения символов. Появились предположения, что понять эти письмена невозможно.
Настоящий прорыв в изучении древней цивилизации сделал скромный советский учёный Юрий Валентинович Кнорозов, который впоследствии стал основателем школы майянистики в СССР. Он стал тем, кто расшифровал письменность майя. История открытия началась после Великой Отечественной войны в Кунсткамере, где Юрий разбирал музейные экспонаты. Молодому исследователю давно были интересны загадочные символы индейцев.
Найденное заявление авторитетного немецкого учёного о том, что письменность майя никому не дано расшифровать, только подогрело интерес. Лингвист решил, что каждая тайна должна иметь разгадку, и принялся за поиски. Он не имел возможности отправиться в экспедицию к древним городам майя, хотя мечтал об этом. Кнорозов изучал только имеющиеся у него материалы.
Среди музейных экспонатов он отыскал необычайно полезные книги: «Кодексы майя» и «Сообщения о делах в Юкатане». Последнюю написал тот самый Диего де Ланда, что безжалостно уничтожал рукописи язычников. В своём сообщении он попытался соотнести символы майя с буквами латинского алфавита. Священник не понимал, что 800 символов несопоставимы с 30 буквами, и его «исследования» казались смехотворными. Учёный не стал опираться на «символическую» теорию Томпсона, и это стало залогом успеха. Тщательно изучив книгу священника, он понял, что путь к расшифровке символов находится как раз в его сопоставлении букв и иероглифов.
Юрий Валентинович написал статью, в которой предлагал новый метод исследования письменности. Согласно его теории, каждый знак сопоставлялся со слогом или словом. Фонетику слов можно было сравнить с языком потомков майя. Кнорозов дал хорошо проработанное и аргументированное обоснование своей теории. Эта работа не могла не задеть американца Томпсона, она не только подвергала сомнению его авторитет, но и обесценивала дело всей жизни. Учёный не стал мириться с этим и опубликовал свою статью, в которой резко возражал советскому коллеге. Между двумя исследователями начался бурный спор. Исследователи-майянисты и простые любители истории неотрывно следили за противостоянием, читая в научных журналах о каждом новом «выпаде». Наконец, Юрий Валентинович подготовил диссертацию о чтении древних знаков. Открытие учёного произвело фурор в научной среде. Кнорозову было присвоено звание доктора наук. Теперь найденные тексты майя можно было перевести, чем и занялись майянисты. Постепенно с теорией согласился и непреклонный Томпсон. Тем временем история целого народа открывалась перед лингвистами. У таинственных символов появился смысл. Знаки складывались в рассказы о людях того времени. Людях, которые правили, воевали, возделывали земли, приносили жертвы богам, возводили храмы и наблюдали за звёздами. Юрий Кнорозов посвятил свою деятельность расшифровке древних посланий. В 1975 году им был представлен полный перевод рукописных текстов индейцев.
За своё открытие учёный был удостоен многих почётных наград. Но главной наградой для него стало исполнение мечты. Юрий прибыл в Америку и увидел величественные сооружения майя, построенные много веков назад.
Простой советский исследователь вернул язык онемевшему древнему народу и своим примером в очередной раз доказал, что у каждой загадки есть свой ответ, и «кто ищет, тот всегда найдёт».
Как все начиналось – происхождение.
Период, на протяжении которого существовала древняя цивилизация индейцев майя достаточно продолжительный – начиная приблизительно с 500 года до нашей эры до 1200 года нашей эры. Период наибольшего развития данной древней цивилизации пришелся на 300 – 900 годы нашей эры. Самое первое письмо, которое дошло до нашего времени, датируется приблизительно 250 годом до нашей эры.
Однако, по сведениям ученых и историков, письменность в этой цивилизации развилась намного раньше. Согласно последним археологическим находкам стало известно, что цивилизация майя существовала еще раньше – приблизительно три тысячи лет до нашей эры. Приблизительно в 1566 году первый епископ Юкатана (Yucatan) Диего де Ланда (Diego de Landa) компилировал ключ к суллабари (syllabary) майя.
Суллабари (syllabary) состоял из 27 испанских писем и иероглифов майя.
Именно этот труд впоследствии стал известен как алфавит Ланды. Этот труд Диего де Ланда (Diego de Landa) очень сильно помог расшифровывать те письма, которые дошли к нам с глубокой древности, несмотря на то, что некоторые предположения Диего де Ланда (Diego de Landa) были ложными.
Например, Диего де Ланда (Diego de Landa) считал, что письменность была алфавитной. На протяжении достаточно длительного периода времени, многие из ученых полагали, что письмена, которые дошли к нам во времени существования майя – это вообще не язык, либо это не полный источник информации. Первым главным крупным достижением в расшифровке письменности майя было то, что приблизительно в 1950-ых годах русский этнолог Юрий Валентинович Кнорозов предположил, что письмена майя, по крайней мере частично? фонетические и представил вариант языка майя. Следует сказать, что идеи Кнорозова не поддерживались другими этнологами, учеными и историками, которые изучали письменность народов майя, однако, в конечно счете Юрию Валентиновичу удалось доказать правильность своих выводов.
Следующий шаг в расшифровке письменности народов майя был сделан в течение семидесятых и восьмидесятых годов прошлого века.
В этот период очень сильно увеличилось число лингвистов, пытавшихся расшифровать письмена майя. На сегодняшний день большая часть текстов майя, которые дошли до наших дней, уже расшифрована. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что есть все еще неизвестные письмена.
Язык майя и, соответственно, письменность, продолжали использовать практически в первозданном виде, по крайней мере, до шестнадцатого столетия. Именно тогда, потомки майя начали изучать письменность и язык, образовав тандем вместе с учеными.
Известные особенности языка и письменности майя.
Письменность майя – это объединение приблизительно 550 анаграмм, которые представляют собой целые слова и 150 силлабограмм (syllabograms), которые представляют собой слоги.
Было также приблизительно сто так называемых глифов (glyphs), которые представляли собой названия мест и имена богов. Как правило, в повседневном обиходе использовалось около трехсот глифов (glyphs).
Подлинные письмена были найдены учеными археологами, такого рода письмена майя были вырезаны на камне, они были написаны на коре, древесине, нефрите, керамике. Некоторые из рукописей были найдены в Мексике, Гватемале и северном Белизе.
Еще одной особенностью письменно майя было то, что достаточно много слов были представлены более, чем одним глифом (glyphs).
Как правило, письмена наносились в виде соединенных вертикальных колонок, читать их нужно было слева на право, а также от вершины к основанию, по своеобразной зигзагообразной траектории.
История письменности
Дрезденский кодекс
мадридский кодеск
парижский кодекс
Кодекс Grolier
Когда иероглифическое письмо было запрещено испанскими монахами, а древние книги сожжены, индейцы майя стали записывать свои пророчества, мифы, хроники не иероглифами, а латинскими буквами. Так в ХVI веке сразу после конкисты появились книги «Чилам-Балам», повествующие об историческом прошлом и религии майя. Так дошел до наших дней важнейший литературный памятник, единственное произведение эпоса майя - «Пополь Вух» («Книга народов»).
Предисловие
«Пополь Вух» («Книга народов»).
Юрий Кнорозов: великий дешифровщик
Шли мы вместе тогда, и короткий наш путь
Озарили лучи восходящего солнца…
Ю. Кнорозов, 1941 г
Юрий Валентинович Кнорозов (19 ноября 1922 - 31 марта 1999) - советский лингвист и историк, специалист по эпиграфике и этнографии; основатель советской школы майянистики. Доктор исторических наук (1955). Лауреат Государственной премии СССР (1977). Кавалер Ордена Ацтекского Орла (Мексика) и Большой Золотой Медали (Гватемала).
Известен своей решающей ролью в дешифровке письменности майя, в продвижении математических методов исследования неизвестных письменностей. Кроме того, группа исследователей под руководством Кнорозова предложила дешифровку письменности долины Инда, которая, однако, пока не является общепризнанной.
Юрий Кнорозов стал национальным героем Мексики за открытие тайны письменности древних индейцев майя, которую он исследовал, ни разу не побывав ни в Мексике, ни в других странах Южной Америки и вообще не выезжая за пределы СССР.
Научная деятельность Юрия Кнорозова проходила в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук.
В 1995г. в посольстве Мексики в Москве ему был вручен серебряный Орден Астекского Орла. Эти ордена вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам, имеющим исключительные заслуги перед Мексикой. Эта награда имела для Кнорозова особое значение. Получив ее, он сказал по-испански: «Mi corazn siempre es mexicano» («Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем»).
Последней осуществившейся научной мечтой Кнорозова стала поездка в 1997г. на юго-запад США, в так называемые «Четыре Угла», откуда, по его представлениям некогда пришли в Мексику очень далекие культурные предки майя.
Великий дешифровщик умер 30 марта 1999г в возрасте 77 лет. Совсем немного оставалось до выхода в свет в Мексике трехтомного издания под названием «Дешифровка, Каталог и Словарь “Шкарет” Юрия Кнорозова». Он умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц. Множество людей собрались для прощания с великим ученым, не помещаясь в тесном больничном морге. Ему очень нравилась Невская Лавра, но похоронили его на новом кладбище, уже за городской чертой. Чем-то его похороны напоминали неприкаянную кончину Паганини. Но у гениев все происходит не так, как у обычных людей. А Юрий Валентинович Кнорозов был гениальным ученым, чей вклад в науку по праву относится к величайшим открытиям ушедшего XX века.
August 11th, 2013
Это событие стало научной и культурной сенсацией не только в Советском Союзе, но и во всем мире. Ни разу не бывавший в Мексике советский исследователь сделал то, чего не удалось ведущим мировым ученым, годами проводившим полевые исследования! Не выходя из кабинета, он дешифровал древнее письмо индейцев майя. Как бы оправдываясь, Ю.В. Кнорозов впоследствии придумал оборонительную фразу: «Я — кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости лазать по пирамидам».
В действительности ему очень хотелось оказаться в Мексике. Но это было невозможно — он слишком долго был «невыездным».
В то утро 29 марта 1955 года он шел на защиту кандидатской и не знал, чем все закончится, допуская даже обвинение в ревизионизме марксизма и арест. Дело в том, что Ф. Энгельс утверждал, будто в доколумбовой Америке государства отсутствовали. Согласно той же догме, фонетическое письмо могло существовать только при возникновении классовых государственных образований. Заявление же о наличии у идейцев-майя фонетического письма автоматически опровергало сразу два положения «основоположника». Защита проходила в Москве и уже на следующий день превратилась в легенду. Выступление 33-летнего Юрия Кнорозова на ученом совете длилось ровно три с половиной минуты, а результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук, чего в гуманитарных науках практически не случается.
С этого момента история дешифровки древних систем письма стала вписываться между двумя именами: Шампольона (знаменитый французский египтолог, разработавший основные принципы дешифровки древнеегипетского иероглифического письма) и Кнорозова. Его жизнь, полная тяжелых испытаний, парадоксов и даже мистификаций, полностью соответствует легенде о гениальной личности.
Ю.В.Кнорозов родился под Харьковом в семье русских интеллигентов, в 1922 г. Отец был главным инженером Южного треста стройматериалов. В 1937 г. закончил семь классов 46 железнодорожной школы. В 1939 г. — рабфак при 2 ХМИ. В 1939 г. Кнорозов поступил на исторический факультет Харьковского государственного университета им. А.М. Горького. С началом войны Украина была оккупирована, и Кнорозов оказался в Москве.
В 1940 г. Юрий, уехав с Украины, поступил на истфак МГУ. Специализируясь на кафедре этнографии, он питал особый интерес к шаманским практикам. Деталь небезынтересная для понимания темперамента его как ученого.
Затем в 1943 он был призван в армию, где служил под Москвой, телефонистом 158 артиллеристского полка резерва ставки главнокомандующего.
Война черным цензорским карандашом прошлась по планам молодого Кнорозова, приукрасив его биографию легендами — нелепыми, создавшими ему немало мучительных психологических проблем. Но легенды эти он почему-то поддерживал…
Он воевал в частях связи и (согласно записи в военном билете) встретил победу под Москвой телефонистом 158-го артиллерийского полка резерва ставки главнокомандующего. Известно, что Кнорозов не участвовал во взятии Берлина, но тем не менее, согласно возникшей позже официальной(!) версии, именно из Берлина в качестве военного трофея привез две исключительно важные книги, якобы спасенные им из пламени горящей библиотеки. В последние годы, когда советская идеологическая машина была разрушена, Юрий Валентинович пытался избавиться от «дурацкой и нелепой», как он сам говорил, легенды и по-новому представить те далекие события — книги лежали в ящиках подготовленной для эвакуации немецкой библиотеки и оттуда были взяты советскими офицерами. Однако многое продолжает оставаться неясным: во-первых, как, в конце концов, эти книги попали к Кнорозову? А во-вторых, зачем офицеру-связисту понадобились такие издания, как «Сообщение о делах в Юкатане» францисканского монаха XVI века Диего де Ланды и «Кодексы майя» в гватемальской публикации братьев Вильякорта? Индейцами-майя он тогда не занимался. Великий ученый умер, так и не раскрыв до конца эту постылую для него тайну. Кому и почему он обещал молчать? А ведь без этих книг его сенсационной дешифровки не состоялось бы!
Сразу после войны закончил исторический факультет МГУ, специализируясь по этнографии. Его дипломная работа была посвящена шаманским практикам, как и первая публикация, вышедшая в 1949 г. в журнале Советская Этнография: «Мазар Шамун-наби». Но уже тогда Ю.В. Кнорозов всерьез увлекся дешифровкой письма майя, вопреки общему скептическому настрою. «То, что создано одним человеческим умом не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения, неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!», считал он.
Основным источником для работы с письмом письма майя послужили две книги, видимо не случайно оказавшиеся в его руках: «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланды в публикации Брассера де Бурбура (Landa Diego de. Relation des choses de Yucatan. Par l’abbé Brasseur de Bourbourg. Paris, 1864) и «Кодексы майя» в гватемальской публикации братьев Вильякорта. (Villacorta J.A., Villacorta A. Códices mayas, Dresdensis, Peresianus, Tro-Cortesianus, reproducidos y desarrollados por J. Antonio Villacorta y Carlos Villacorta. Guatemala, 1930.)
В поступлении в аспирантуру МГУ Ю.В. Кнорозову было отказано, и потому дешифровку древнего письма майя молодой ученый продолжил уже в Ленинграде, куда он перебрался в конце 40-х годов. В это время он и жил и работал в Музее этнографии народов СССР, разбирая пострадавшие при бомбардировках коллекции.
Уже при жизни Кнорозова сравнивали с Шампольоном, расценивая это сравнение как несомненную похвалу. Однако, с точки зрения науки, интеллектуальный прорыв российского ученого имел куда более весомое значение: во-первых, у него не было билингвы (одного текста, написанного на разных языках), а во-вторых, ему пришлось разработать метод дешифровки неизвестных систем письма.
Бабушка по отцу Кнорозова — первая народная артистка Армении, выступавшая под артистическим псевдонимом Мари Забель. Дед был русским. Юрий Валентинович родился под Харьковом в семье русских интеллигентов, что подчеркивал особо. Здесь в 1941 г. оказалась в оккупации его мать, и этот факт после войны надолго закрыл для него двери аспирантуры и лишил возможности выезда за рубеж. Из школы его пытались исключить за «плохое поведение», неуспеваемость по некоторым предметам и, главное, за своевольный нрав. Неординарность Кнорозова раздражала многих уже тогда. Он великолепно играл на скрипке, прекрасно рисовал и писал романтические стихи. Позже, объясняя свой успех в дешифровке, он очень серьезно рассказывал: «Когда мне было не больше пяти лет, братья стукнули меня по лбу крокетным шаром… Зрение восстановили, хотя и с трудом. Видимо, это и была своего рода «колдовская травма». Могу дать рекомендацию: будущих дешифровщиков бить по башке, только неясно, как. Можно для эксперимента взять контрольную группу, — а если кто концы отдаст, тому так и надо!» — радостно улыбнувшись, он представил, видимо, меня, проводящую подобные эксперименты над студентами.
После войны Кнорозову попалась на глаза статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема». Эта публикация круто изменила его научные планы. «Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим!» Бросившись в море майянистики, он столкнулся с резким ухудшением отношения к нему со стороны завкафедрой профессора С.П. Толстова. Да так, что тот отказался даже дать Кнорозову формальную рекомендацию в аспирантуру. К счастью, здесь же, на кафедре этнографии, работал профессор Токарев, с удовольствием поддержавший опального дипломника. Тем не менее, по словам Кнорозова, новый руководитель «абсолютно не верил в успех дешифровки письма майя, поскольку, следуя американцам, считал, что письмо не является фонетическим». Пользуясь своим влиянием и связями в научном мире, Токарев устроил ученика младшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР, что рядом с Русским музеем в Ленинграде. Поселился Кнорозов в самом музее — в длинной, как пенал, комнате. От пола до потолка комната была забита книгами, по стенам висели прорисовки иероглифов майя. Из мебели — только письменный стол и солдатская койка. Рассказывают, что уже тогда под столом стояла батарея бутылок. Беда, которая преследовала ученого всю жизнь…
Прежде чем приступить к работе с текстами майя, Кнорозов решил разобраться с теоретическими вопросами дешифровки древних письменностей. Во- первых, он четко определил, что именно считается лингвистической дешифровкой (переход к точному фонетическому чтению иероглифов) и чем она отличается от принятой в то время в майянистике интерпретации знаков, являющейся всего лишь попыткой предположить значение или чтение отдельных знаков. Кроме того, следовало разделить не имеющие практически ничего общего между собой понятия: дешифровка исторических систем письма (в частности майя) и дешифровка секретных шифров. В древних текстах знаки стоят в обычном порядке, но чтение их забыто; а язык либо неизвестен, либо сильно изменился. В шифрованных записях известные знаки замещены другими, порядок их смешан, а язык должен быть известен. Таким образом, общим при обеих дешифровках можно назвать лишь конечный результат — достижение понимания записанного текста. Все остальное различно: и общая научная подготовка дешифровщика, и необходимый для обработки объем текста, и методологический подход. Основные положения дешифровки древних систем письма были сформулированы Кнорозовым в программном вступлении, названном Неизвестные тексты, к серии «Забытые системы письма: Материалы по дешифровке», начавшей публиковаться в 1982 г.
Метод, разработанный Кнорозовым и примененный при дешифровке письма майя и использовавшийся в последствии для дешифровок письма острова Пасхи и протоиндийских текстов, получил название метода позиционной статистики. Исходные положения этого метода были выявлены дешифровщиками древних систем письма первой половины XX века и достаточно успешно применялись в 40-50 годы Майклом Вентрисом. Кнорозов сумел обобщить и развить некоторые походы до цельной теории и метода дешифровки. А верность теоретических разработок была блестяще доказана на практике.
Суть «метода позиционной статистики» сводится к следующему: по количеству знаков в письме и частоте появления новых знаков в новых текстах определяется тип письма (идеографическое, морфемное, силлабическое, алфавитное). Затем происходит анализ частоты употребления того или иного знака и анализ позиций, в которых этот знак появляется, определяются функции знаков. Сопоставление с материалами языков, родственных языку текстов позволяет выявить отдельные грамматические, семантические референты, корневые и служебные морфемы. Затем выявляется условное фонетическое чтение того или иного знака, устанавливается чтение основного состава знаков. Верность условного чтения подтверждается перекрестным чтением знака в разных позициях и текстах.
Создав теоретическую базу для работы с письмом майя, Ю.В.Кнорозов перевел со староиспанского на русский язык «Сообщение о делах в Юкатане». И сразу же понял, что алфавит из 29 знаков, записанный в XVI в. францисканским монахом Диего де Ландой является ключом к дешифровке самого письма. Ему удалось разобраться с недоразумениями, возникшими при диктовке алфавита – когда информатор записывал майяскими знаками не звуки, а названия испанских букв. Сама дешифровка проводилась на основе трех сохранившихся иероглифических рукописей майя — Парижской, Мадридской и Дрезденской. Оказалось, что в текстах всех трех рукописей встречается 355 самостоятельных знаков. Это позволило Кнорозову определить тип письма как фонетический, морфемно-силлабический. То есть каждый знак майя читался как слог. Завершалась сложная работа главным — чтением и переводом трех рукописей майя.
Первая публикация результатов дешифровки, вышедшая все в той же Советской Этнографии в 1952 г., со скромным названием «Древняя письменность Центральной Америки», произвела настоящий фурор. Гениальное открытие Кнорозова было с восторгом принято отечественной научной общественностью. Предстояла защита кандидатской диссертации в качестве соискателя. Тема диссертации звучала нейтрально: «Сообщение о делах в Юкатане Диего де Ланды как этно-исторический источник». Однако в качестве основной задачи ставилось доказательство наличия государства у индейцев майя и затем обоснование присутствия фонетического письма. Защита проходила в Москве 29 марта 1955 г. Результатом — стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук, что в гуманитарной области происходит крайне редко.
Защита диссертации по индейцам майя стала научной и культурной сенсацией в Советском Союзе, очень быстро о дешифровке узнали и за рубежом. Казалось парадоксом — ни разу не побывав в Мексике, советский исследователь сделал то, чего не добились многие ученые разных стран, годами проводившие полевые исследования среди индейцев майя.
Но судьба не готовила букетов роз, чтобы рассыпать их Кнорозову под ноги.
Зарубежные коллеги поделились на два лагеря: одни сразу же и безоговорочно стали, по определению известного американского археолога, профессора Йельского университета Майкла Ко, «кнорозовистами». Другие, и в первую очередь глава американской школы выдающийся майянист Эрик Томпсон, восприняли открытие молодого советского ученого как личное оскорбление.
В 1956 г. на волне международного признания исследователя «выпустили» на Международный конгресс американистов в Копенгагене. С тех пор вплоть до 1990 г. он уже никуда не выезжал, даже не подозревая о приходивших на его имя многочисленных приглашениях. При этом Юрий Валентинович горько шутил о «бесконечных комиссиях по вывозу его в Мексику, все члены которых там уже побывали». Зарубежные ученые некоторое время недоумевали по поводу отказа коллеги от контактов, но, быстро разобравшись в тонкостях советских нравов, сами потянулись в Ленинград, С особой гордостью Кнорозов рассказывал о том, как в разгар «холодной войны» американская школа признала предложенный им принцип дешифровки. Но он и не подозревал, какую бурю ненависти вызвал его успех у главы американской школы майянистики Эрика Томпсона! И «холодная война» тут была абсолютно ни при чем. Томпсон, узнав о результатах работы молодого советского ученого, сразу же понял, «за кем осталась победа», и мысль об этом оказалась для него невыносимой. В своем послании майянисту Майклу Ко, полном злого сарказма, он назвал американских коллег «ведьмами, летающими верхом на диких нотах по полночному небу по приказу Юрия», и убеждал, что дешифровка Кнорозова несостоятельна. Заканчивал свое послание Томпсон следующими словами: «Хорошо, Майк, ты доживешь до 2000 года. Вложи это послание к Введению в «Иероглифическое письмо майя» и рассуди потом, был ли я прав…» Майкл Ко сохранил письмо и в первый день 2000 года, перечитав его, заявил: «Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов, и теперь мы все, занимающиеся майя, являемся кнорозовистами».
В начале 1960-х Кнорозову предложили поучаствовать в составлении первой компьютерной программы для машинной обработки текстов майя. Группа программистов из Новосибирска попыталась создать на материалах Ю.В. Кнорозова некую первичную базу данных по знакам рукописей. Через некоторое время новосибирская группа объявила о том, что у них разработана «теория машинной дешифровки» и издала в 4 томах компьютеризированную базу данных Кнорозова. Издание преподнесли Хрущеву. С точки зрения специалистов и, в первую очередь, самого Кнорозова, объявленная «машинная дешифровка» была полной глупостью и вызвала недоуменную реакцию у специалистов. Тем более, что в 1963 г. вышла великолепная монография Ю.В. Кнорозова «Письменность индейцев майя», раскрывающая принципы дешифровки. Однако это нелепое недоразумение поставило для некоторых под сомнение подлинные результаты дешифровки. За рубежом противники также воспользовались этим предлогом, чтобы оспорить открытие советского ученого. В результате лишь спустя двадцать с лишним лет, в 1975 г. удалось опубликовать переводы текстов. Монография называлась: «Иероглифические рукописи майя».
Круг научных интересов Кнорозова был удивительно широк — от дешифровки древних систем письма, лингвистики и семиотики до проблем заселения Америки, археоастрономии, шаманизма, эволюции мозга и теории коллектива. Он щедро раздавал научные идеи в надежде, что кто-нибудь завершит их разработку. «Я же не осьминог», — часто повторял он.
Кнорозов всегда ощущал себя прежде всего гражданином своей страны — как бы она ни называлась. Грянувшая перестройка была воспринята им с воодушевлением, которое вскоре сменилось скепсисом. «Опять митингуют», — ехидно комментировал он общественные дискуссии в институте, а Ельцина иначе как «котом Базилио» не называл. К сожалению, скепсис Юрия Валентиновича оправдался: последние годы его никто не «держал за руки», но до исследований ученого новым властям не было никакого дела.
Ю.В. Кнорозов принадлежит плеяде великих ученых XX века, которые сумели, в расцвет, казалось бы, все большего обособления по узким областям, понять и почувствовать, что будущее науки лежит в междисциплинарности подходов. Поэтому он с увлечением занимался темами, выходящими за рамки его «узкой» специализации «майяниста». Хотя сама дешифровка иероглифического письма лежала уже требовала сочетания знаний по истории, этнографии, лингвистике и даже психофизиологии. Только для того, чтобы доказать независимое от культур Старого Света происхождение письма майя, Кнорозову пришлось решать вопросы, связанные и с этногенезом мезоамериканцев и с теорией заселения Америки.
На самом деле Кнорозов прекрасно понимал, что дешифровка системы письма связана с важной теоретической проблемой – выявлением закономерностей цивилизационных процессов. Причем повод был глубоко формальным: по взятой у Моргана классиком марксизма Энгельсом классификации уровней цивилизации, индейцы относились к «дикарям», у которых письменности не могло быть по определению. Как замечал Ю.В.Кнорозов, он «вынужден был пересматривать Энгельса, не зная, чем все это может закончиться» для доказательства того, что «возникновение фонетического письма у майя не противоречит марксистской догме». Так возникла тема исследований, которую можно определить как «формирование и развитие информационного поля коллектива».
В основу положений легла «теория коллектива», в которой под коллективом подразумевалось структурированное «объединение объединений» людей, развивающееся за счет совершенствования способов коммуникации и усложнения внутриколлективных связей. Ассоциацию людей Кнорозов рассматривал не как дальнейшее развитие или высшую форму объединения животных, а как следующий тип дифференцированной системы – «объединение объединений». При этом составляющей единицей ассоциации людей (не совпадающей с обществом) является не особь, а коллектив.
Кнорозов обратился к закону рекапитуляции Геккеля, согласно которому развитие особи повторяет развитие вида и, применив его к развитию цивилизации как воспроизводящейся системе, предложил важное уточнение: «онтогенез повторяет филогенез с обратно пропорциональной скоростью». Это системное свойство оказывается присущим и составляющим компонентам «универсальной системы» – например, развитию интеллектуального потенциала homo sapiens и коллектива. Первоочередное внимание уделялось становлению коммуникации способам передачи и фиксации информации – возникновение звуков, деноминаций, рисунков, письма, моделей социального поведения. Основные положения были изложены в статье «К вопросу о классификации сигнализации», опубликованной в журнале «Основные проблемы африканистики» в 1973г. Для решения этих проблем Ю.В.Кнорозов обратился к исследованию интеллектуально- познавательной деятельности детей и сопоставлению этапов развития ребенка с этапами развития общества. Он уделял самое пристальное внимание общим проблемам семиотики, создав даже специальную группу этнической семиотики, регулярно издававшую сборники с этим же названием. Его все больше притягивали темы, связанные с работой головного мозга человека, его функциональной организацией. Совместно с В.В.Ивановым была даже инициирована специальная исследовательская программа «Мозг» при президиуме АН СССР.
Вместе с тем, всю свою творческую жизнь Кнорозов продолжал работу с древними текстами майя. После прочтения рукописей начались исследования надписей на керамических сосудах и монументальных памятниках. Он постоянно обращался к теме общего происхождения мезоамериканского письма, «подбираясь», как он говорил, к дешифровке так называемой эпи-ольмекской письменности.
В 1975 году Кнорозову за его гениальное открытие была вручена Государственная премия СССР. В 1990 г. президент Гватемалы в знак признательности вручил ему специальную Большую Золотую медаль. В 1995 г. в посольстве Мексики в Москве ему был вручен серебряный Орден Астекского Орла. Такие ордена вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам, имеющим исключительные заслуги перед Мексикой.
Эта награда имела для Кнорозова особое значение. Получив награду, он сказал по-испански «Мое сердце всегда остается мексиканским».
Юрий Кнорозов — харьковчанин дешифровавший письменность майя. Справа памятник ему в Канкуне в Мексике.
В стране майя великому дешифровщику удалось побывать лишь в 1990 году, когда он был приглашен президентом страны Винисио Сересо Аревало. Приглашение совпало с размораживанием дипломатических отношений с Гватемалой. Кнорозову устроили посещение главных достопримечательностей страны, вручили Большую золотую медаль президента Гватемалы. Поднявшись в одиночку на пирамиду Тикаля, он долго молча стоял там… Не обошлось без обычных для него неожиданностей: террористы, устроив за нашей машиной демонстративную слежку, обещали взорвать делегацию. Юрий Валентинович был доволен.
Затем последовали приглашения мексиканского правительства, Института Антропологии и истории и парка Шкарет, издавшего в Мексике его избранные произведения.
Судьба подарила ему уже почти под конец жизни удивительную возможность пожить в тропической сельве у Карибского моря, рядом с любимыми им индейцами-майя. Ученики работали над подготовкой к печати его монографии, а Кнорозов наслаждался тропической природой, национальной мексиканской кухней, наблюдал по вечерам за невиданными звездами. Сидя рядом с президентом Мексики на концерте Паваротти в Чичен-Ице, он с улыбкой говорил, что великий певец значительно уступает юкатанскому хору, исполнявшему Кантату о Кукулькане. Его слова «У итальянца — техника, а у юкатанцев — душа» повторялись многими в Мексике…
Гения не стало 30 марта 1999 г. Его смерть и похороны по абсурдности напоминали кончину Паганини. Кнорозов умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц, где после инсульта у него развилась пневмония. Дирекция Кунсткамеры решила не предоставлять зал музея для прощания с ним, и множество людей собралось в тесном больничном морге, где рядом было выставлено еще несколько гробов. Кнорозов очень любил Невскую лавру, но похоронили его на новом кладбище вдали от города. Петербург стал криминальной столицей России, и даже память о гениях мирового уровня здесь, похоже, больше никому не нужна…
P.S. Научное наследие Ю.В. Кнорозова бережно хранят в Москве. В столичном Российском государственном гуманитарном университете при помощи мексиканского посольства еще при жизни великого ученого был создан Центр мезоамериканских исследований, который теперь носит его имя.
Ну и вот еще:-)
19 ноября гениальному учёному и основателю советской школы майянистики Юрию Валентиновичу Кнорозову исполнилось бы 95 лет. Великий советский историк, этнографист, лингвист Юрий Кнорозов стал основателем советской школы майянистики, он дешифровал письменность майя, когда узнал, что мировая научная общественность считает это невозможным.
На свет великий учёный XX века появился в небольшом посёлке под Харьковом в 1922 году. Отец работал главным инженером Южного треста стройматериалов, а мать занималась семьей. Юра был самым младшим из пяти детей. Будущий блестящий учёный закончил всего семь классов железнодорожной школы, но уже тогда отличался ярким характером и неординарным талантом. Он прекрасно играл на скрипке, рисовал почти с фотографической точностью и обладал удивительной памятью.
В 1939 году юноша окончил рабфак и поступил на исторический факультет Харьковского государственного университета им. А.М. Горького. Началась Великая Отечественная война, но в армию Кнорозова не взяли по состоянию здоровья, он работал учителем в далеком посёлке. В 1943 году он поступил на II курс исторического факультета МГУ. По воспоминаниям одногруппников, учился с огромным интересом: «Всю стипендию тратил на книги, а потом у всех одалживал на еду. Питался водой и хлебом». Кнорозова интересовали «шаманские практики», египтология, история Древнего Востока, этнография, лингвистика. Однако его погружение в науку было прервано, в 1944 году его мобилизировали. Победу он встретил под Москвой, где служил телефонистом 158 артиллеристского полка резерва ставки главнокомандующего. После войны юноша восстановился в МГУ и снова занялся поглощением знаний. Кнорозов великолепно знал литературу — от античности до средневековья. Обладал удивительной памятью, точно цитируя наизусть многие поэтические тексты и прозу. Его дипломная работа была посвящена шаманским практикам Средней Азии. Несколько месяцев Кнорозов провёл в Узбекской и Туркменской ССР, но, по отзывам коллег, местные шаманы его разочаровали.
Он расшифровал письменность майя из упрямства.
В 1945 году Кнорозов прочитал статью немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема». Это стало вызовом для пытливого ума молодого учёного.
«Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения, неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!», — решительно заявил Юрий Кнорозов и погрузился в эту тайну.
Иероглифы письменности майя молодой учёный разгадывал уже в Ленинграде. Он жил в Музее этнографии народов СССР, в длинной, как пенал, комнате до потолка забитой книгами, по стенам которой висели прорисовки иероглифов майя. Из мебели был только письменный стол и узкая койка. Всё своё свободное время Кнорозов изучал письмена майя, но в его успех никто не верил. Ранее мировые светила майянистов смогли понять в письменности майя только числа и даты календаря майя.
В США школу майянистов возглавлял Эрик Томпсон, не преуспевший в расшифровке иероглифов майя, он считал, что алфавита у майя не существует. Эрик Томпсон жёстко пресекал все попытки коллег продолжить работу по дешифровке письменности майя, обрушивая шквал критики в научной прессе на каждого, кто пытался прочесть послания майя, но Юрию Кнорозову не было дела до мнения американца.
Из библиотеки Берлина советские офицеры Красной Армии привезли в Москву много книг, среди них были две книги заинтересовавшие Кнорозова — это «Сообщение о делах в Юкатане» францисканского монаха XVI века Диего де Ланда и «Кодексы майя» братьев Вильякорта. Эти книги и вдохновили Кнорозова на расшифровку иероглифов письменности майя.
Русский гений совершил открытие!
Юрий Валентинович Кнорозов обладал неординарным мышлением и редким аналитическим даром, он перевел со старо-испанского «Сообщение о делах в Юкатане», детально изучил и анализировал имеющиеся у него данные. Кнорозов сразу же понял, что алфавит майя из 29 знаков, оставленный испанским монахом
Диего де Ланда
– это ключ к пониманию языка. На основе трёх иероглифических рукописей майя — Парижской, Мадридской и Дрезденской, Кнорозов обнаружил, что во всех текстах встречается 355 самостоятельных знаков и каждый знак майя читался, как слог.
Это позволило Кнорозову определить тип письма, и установить фонетическое чтение некоторых слогов. В 1947 году Кнорозов составил каталог иероглифов майя,
а через пять лет вышла первая публикация о результатах дешифровки письменности майя.
Её приняли с восторгом, благодаря этому молодой учёный смог перейти на работу в Кунсткамеру.
29 марта 1955 года Юрий Кнорозов защитил диссертацию о дешифровке письменности майя и ему сразу дали степень доктора исторических наук, минуя звание кандидата. Работа Юрия Кнорозова стала научной и культурной сенсацией не только в Советском Союзе, но и во всём мире.
Способ дешифровки Кнорозова получил название «метода позиционной статистики» и позже использовался и для дешифровки письма острова Пасхи и протоиндйских текстов. Даже в разгар холодной войны американцы приняли принцип дешифровки Кнорозова. Впрочем, не все учёные были единодушны. Эрик Томпсон не хотел признать своё поражение и продолжал вести «идеологическую» войну против русского дешифровщика. Он до конца жизни считал метод Кнорозова ошибкой, а его поклонников называл ведьмами, летающими «верхом на диких котах по полночному небу по приказу Юрия» . В 1957 году он отправил послание известному археологу Майклу Ко: «…ты доживешь до 2000 года… рассуди потом, был ли я прав…» . Археолог сохранил письмо и перечитал его в первый день 2000 года. «Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов и теперь мы все, занимающиеся майя являемся кнорозовистами», — подвёл итог Ко.
Кошатник и юморист
Полный перевод иероглифических рукописей майя Юрий Кнорозов опубликовал в 1975 году и получил за эту работу в 1977 году Государственную премию СССР.
Парадокс состоял в том, что человек, который разгадал письменности майя, никак не мог увидеть иероглифы майя своими глазами.
Кнорозова не выпускали из Советского союза, возможно, боялись самоуверенного, независимого и эксцентричного гения. Многим он казался угрюмым и суровым, но близкие люди отмечали его доброту. По воспоминаниям ученицы, Галины Ершовой, к нему всегда и везде тянулись дети и животные. Если ребёнок на экскурсии в Кунсткамере хотел что-то спросить, то из всех, находящихся в зале сотрудников, неизменно обращался к Юрию Кнорозову.
Кнорозов всю жизнь обожал котов.
Его любимицей была сиамская кошка Ася (Аспид), на фотографии он держит Асю на руках. Он знал по именам всех котов своих коллег и друзей и неизменно спрашивал о них при встрече. В кармане у Кнорозова всегда был сушеный корень валерьянки или пучок кошачьей травы.
У него было хорошее чувство юмора. Учёные сборища майянистов он именовал шабашами. А любимой картинкой было изображение гигантского ящера, которого рвут на части мелкие твари, он называл её «Заседание учёного совета».
В ожидании дня, когда сможет увидеть останки цивилизации майя, Кнорозов продолжал много работать. Женился, растил дочь, парировал нападки критиков, аферистов и недоброжелателей.
Только в 1990 году по приглашению президента Гватемалы Кнорозов, наконец-то, увидел останки цивилизации майя. Сбылась его мечта! В 68 лет сам поднялся на вершину пирамиды Большого Ягуара в Тикал. Затем последовали поездки в Мексику, где он посетил те места, о которых читал и писал — Паленке, Бонампак, Йашчилан, Чичен-Ица, Ла-Вента, Монте-Альбан, Теотиуакан, Шочикалько.
В 1995 году в посольстве Мексики в Москве вручили Кнорозову серебряный Орден Астекского Орла. Эти ордена вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам – за исключительные заслуги перед Мексикой. Получая орден, русский учёный сказал по-испански: «Mi corazón siempre es mexicano» — «Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем». Это награда имела для него больше значение.
В 1999 году его не стало.
У Юрия Кнорозова случился инсульт, последовал отек легких, и смерть.
Лишь в 2004 году на могиле последнего дешифровщика XX века Юрия Кнорозова
появился памятник в стиле архитектуры майя.
Ник. Горькавый.
Автор популярных научно-фантастических романов «Астровитянка», «Теория катастрофы» и «Возвращение астровитянки», доктор физико-математических наук Ник. Горькавый готовит к публикации сборник своих научных сказок под названием «Звёздный витамин». Предлагаем вам первыми прочитать новую сказку из этой книги.
Юрий Валентинович Кнорозов (1922-1999). Основатель советской школы майянистики, расшифровавший письменность индейцев майя, доктор исторических наук, кавалер ордена Ацтекского орла (Мексика) и Большой золотой медали (Гватемала).
Руины Паленке - древнего города майя, политического и культурного центра майя в III-XIII веках. Фото П. Андерсена. 2005 год.
Страницы из Дрезденского кодекса майя. Если вы думаете, что это древний комикс или сказочная история, значит, неправильно расшифровали книгу майя. Перед вами трактат по астрономии, в котором приведены очень точные наблюдения планеты Венеры.
Страница рукописи епископа де Ланды с записью «алфавита» майя.
Иероглифы майя, вырезанные в камне. Найдены в руинах Паленке. Выставлены в музее Паленке (Мексика).
Расшифровка цифр майя.
Изображение царя Паленке, который правил в VIII веке нашей эры. Барельеф выставлен в музее Паленке (Мексика).
Барельеф из древнего города майя Яшчилана, соперничавшего и даже воевавшего с городом Паленке. Экспонат Британского музея. Справа - изображение леди Вак Тун, одной из жён короля Птицы-Ягуара IV.
В самой середине ХХ века жил в Петербурге молодой человек по имени Юрий Кнорозов. Был он лингвистом, специалистом по древним языкам. А домом ему служила маленькая комнатка, заполненная книгами до самого потолка, в знаменитом петербургском музее — Кунсткамере. Кнорозов разбирал музейные экспонаты, пострадавшие от недавней страшной войны, а в свободное время изучал странные рисунки древних индейцев майя.
Юрий заинтересовался их разгадкой, прочитав работу авторитетного немецкого исследователя Пауля Шелльхаса, заявившего, что письменность индейцев майя, создавших в экваториальных джунглях Америки поразительную тысячелетнюю цивилизацию, навсегда останется нерасшифрованной. Кнорозов не согласился с немецким учёным. Молодой лингвист воспринял проблему расшифровки письменности майя как личный вызов: каждая загадка должна иметь отгадку!
Конечно, капитулировать перед секретом индейских иероглифов нельзя, но как разгадать смысл этих странных округлых рисунков?
Судьба улыбнулась молодому учёному. В один прекрасный день Юрий нашёл среди старых книг, уцелевших от огня войны, два редчайших тома: «Кодексы майя», изданные в Гватемале, и «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланды.
История этих книг уходила корнями в далёкое и драматическое прошлое.
В 1492 году Христофор Колумб открыл Америку - новый континент, богатый золотом, землёй, людьми и разными диковинами. В Новый Свет хлынули испанские конкистадоры (см. «Наука и жизнь» № 9, 2009 г., c. 86). Огромные государства инков и ацтеков рухнули под ударами дерзких пришельцев, закованных в металлические латы и скачущих на удивительных животных, называемых лошадьми. Ружья испанцев, которые рождали гром и убивали на расстоянии, казались индейцам орудием богов. Вместе с солдатами в Америку прибыли католические монахи - обращать новые языческие народы в христианскую веру. Эти священники стали фактическими правителями новых земель.
На полуостров Юкатан, населённый индейцами майя - интеллектуалами доколумбовой американской цивилизации, испанцы высадились в 1517 году, но, в отличие от инков и ацтеков, майя упорно сопротивлялись завоевателям. Лишь тридцать лет спустя испанцы овладели Юкатаном, правда, сражения с непокорными индейцами в дальних провинциях продолжались ещё почти двести лет.
В 1549 году на Юкатан прибыл монах-францисканец Диего де Ланда. Он рьяно взялся искоренять язычество и ересь среди индейцев. Монаха возмущали принятые среди индейцев приношения в жертву богам живых людей. Он решительно насаждал христианскую религию, используя пытки и костры, на которых сжигали непокорных.
Цивилизация майя насчитывала четыре тысячелетия. У индейцев были своя письменность и даже библиотеки рукописных бумажных книг, называемых кодексами. Кодексы не имели переплёта и складывались гармошкой.
Де Ланда писал про индейцев майя:
«Эти люди употребляли также определённые знаки или буквы, которыми они записывали в своих книгах свои древние дела и свои науки. По ним, по фигурам и некоторым знакам в фигурах, они узнавали свои дела, сообщали их и обучали. Мы нашли у них большое количество книг с этими буквами, и, так как в них не было ничего, в чем не имелось бы суеверия и лжи демона, мы их все сожгли; это их удивительно огорчило и причинило им страдание».
Епископ Диего де Ланда, сжигая книги майя, которые рассказывали не только об истории и астрономии, но и об языческих богах, поступал в согласии со средневековыми обычаями церкви. Архиепископ Мехико дон Хуан де Сумаррага складывал костры из рукописных книг ацтеков, испанский кардинал Хименеса велел сжечь 280 тысяч томов из библиотеки Кордовы, собранной арабами. Но история жестоко наказывает людей, сжигающих книги. Века инквизиции закончились утратой влияния церкви.
Диего де Ланда практически уничтожил всю литературу индейцев майя. Сегодня в мире осталось всего три кодекса. Эти рукописные книги хранятся в мадридском, дрезденском и парижском музеях как бесценные реликвии.
Индейцы прятали от инквизиторов свои кодексы в гробницах и пещерах, но там их губил влажный экваториальный климат. Слипшиеся в известковые комки древние кодексы из индейских гробниц ещё ждут своих исследователей. Технологии будущего должны помочь раскрыть и прочитать хрупкие страницы. Эти непрочитанные книги смогут многое рассказать об интереснейшей древней культуре индейцев.
Диего де Ланду поразила цивилизация майя. Он вёл записи о нравах и обычаях майя и даже попробовал с помощью грамотных индейцев установить соответствие между испанским алфавитом и иероглифами майя, которые он принимал за буквы индейского алфавита. Записи Ланды нашёл в испанских архивах и опубликовал триста лет спустя французский исследователь Брассёр де Бурбур.
Книга, написанная епископом Ландой, и кодексы майя, избежавшие сожжения на кострах, разведённых по его же воле, вызвали ожесточённые споры среди современных лингвистов. Ланда записал три десятка иероглифов майя в качестве букв алфавита, но исследователи вскоре поняли, что индейские иероглифы не могли быть буквами - их слишком много. И хотя индейцев майя к ХХ веку уцелело немало, среди них не осталось никого, кто знал бы древнюю письменность и мог бы помочь учёным.
Главным специалистом в мире по расшифровке письменности майя считался Эрик Томпсон - американский учёный британ-ского происхождения. Он много сделал для раскрытия тайн цивилизации майя. Даже в свадебное путешествие они с женой отправились в американ-ские джунгли, верхом на мулах, выбрав маршрут так, чтобы попутно исследовать развалины древнего города майя.
Томпсон отвергал мысль о том, что иероглифы майя представляют собой буквы или слова. Он считал их символами, картинками, которые выражают идеи, а не звуки. Например, красный свет светофора - символ, который не соотносится со звуком. Его нельзя произнести, но, подобно иероглифам майя, он сообщает идею: идти через дорогу нельзя.
Символическая теория Томпсона превращала расшифровку иероглифов майя в практически невыполнимое дело - попробуйте достоверно догадаться, какой символический смысл вкладывали индейцы в каждый из многих сотен своих рисунков! Томпсон с большим пренебрежением относился к книге епископа Ланды: «Знаки, которые приводит де Ланда, - недоразумение, путаница, глупости... Можно растолковывать отдельные рисунки. Но вообще письменность майя никто и никогда не сможет прочитать!..»
Мало того, что теория Томпсона была ошибочна, она мешала расшифровке иероглифов майя ещё и тем, что учёный, будучи мировым авторитетом, не терпел в майянистике инакомыслящих. Случалось, выступит какой-нибудь лингвист против теории Томпсона - и вскоре оказывается безработным.
Но судьба Кнорозова от мнения Томпсона не зависела. Юрия не устраивала американская символическая теория, и он несколько лет ломал голову над разгадкой тайны рисунков майя.
Кнорозов засыпал в своей маленькой комнатке утомлённый дневной работой и размышлениями, и ему снился берег Карибского моря. Индейцы сидят у костров, что-то рассказывают друг другу, смеются. Юрий напряжённо вслушивается в их речь, пытаясь различить знакомые слова, - и не может. Как ему хотелось попасть в страну майя и побродить среди развалин индейских храмов! Казалось, сама древняя земля индейцев подскажет всё время ускользающий ключ к расшифровке индейских иероглифов. Но мечта о поездке в Центральную Америку была в те времена совершенно несбыточной. Молодому учёному приходилось пользоваться тем, что было в его распоряжении.
Кнорозов внимательно изучил книгу Ланды. Монах старательно записывал факты, но почему же он так напутал с алфавитом майя? Да потому, что был малообразованным человеком и вряд ли имел представление о других видах письменностей. К тому же, пробуя соотнести иероглифы майя с хорошо знакомым латинским алфавитом, де Ланда привлёк в помощники индейцев.
Молодой исследователь представил себе, как это было. Он словно услышал разговор двух людей: одного - смуглого и полуголого, другого - бледного, в тёмной глухой одежде.
Вот испанский алфавит... - епископ произносит вслух названия первых букв латинского алфавита. - Теперь напиши мне знаки вашего языка, соответствующие этим буквам!
Индеец майя угрюмо слушает монаха. Он ненавидит епископа-пришельца, который беспощадно уничтожает книги и культуру его народа. Индеец понимает, что епископ требует невыполнимого - у майя нет трёх десятков букв, из которых можно составлять слова, как это делают европейцы.
Усмехнувшись, индеец выполняет требование епископа на свой лад. Он прислушивается к названиям латинских букв и записывает тот иероглиф майя, который звучит примерно так же, как звуки, вылетающие изо рта епископа, - каждая буква любого алфавита при назывании превращается в слог: буква К - в «ка», а буква Л - в «эль». Вот индеец и привёл наи-более близкие к звучанию этих слогов
иероглифы.
Хорошо! - хвалит епископ своего помощника, который мысленно над ним потешается. - Теперь напиши какую-нибудь фразу.
Помощник выводит: «Я не могу».
Мы никогда не узнаем, что имел в виду индеец майя - невозможность выполнить требования епископа либо объяснить ему принципы языка майя, или эти слова выражали просто крайнюю усталость...
Кнорозов словно очнулся ото сна. Он понял, что индеец передал иероглифами звучание названий латинских букв! Тем самым он послал сообщение через века - вот так произносятся некоторые иероглифы майя. Звуки речи или фонетика - вот ключ к разгадке письменности майя, и он хитро скрыт в книге недалёкого варвара Ланды. Тем самым книга хоть частично восполняет тот урон, который неистовый монах нанёс мировой культуре, сжигая бесценные книги древней цивилизации.
Кнорозов опубликовал статью, в которой предложил новый принцип расшифровки иероглифов майя. Молодой учёный обосновал идею, что иероглифы майя можно читать вслух. Каждый из них соответствует не предмету или букве, а отдельному слову или слогу, а из слогов можно составить множество слов, обозначающих оленя, собаку, дом или имя друга. Эти слова можно произнести, можно спеть, выкрикнуть или шепнуть. Звучание их можно сопоставить с тем языком, на котором говорят современные майя. Помогло расшифровке и то, что Юрий знал слово «какао»: на фреске майя индеец
держал чашку с какао и она была подписана иероглифами.
Теория русского лингвиста вызвала бурю негодования у Томпсона. Работа Юрия Кнорозова обесценивала труд всей жизни американского исследователя - только что выпущенный каталог с полным собранием иероглифов майя и их интерпретацией как символических рисунков. Между двумя учёными разгорелась ожесточённая полемика на страницах научных журналов. За ней пристально следили другие исследователи, ломавшие голову над индейскими иероглифами, найденными не только в бумажных кодексах, но и на каменных руинах сотен городов майя в джунглях Юкатана.
Томпсон спорил не только с Кноро-зовым - в среде американских исследователей он, будучи авторитетом номер один, тоже старательно выпалывал ростки инакомыслия. Но истина всегда побеждает.
Кнорозов подготовил кандидатскую диссертацию о расшифровке письменности майя. Работа была настолько впечатляюща, что молодому учёному присвоили звание не кандидата, а сразу доктора наук. Его теория давала способ прочтения любых текстов майя, превращала расшифровку индейской письменности в реальность.
Постепенно даже американские сотрудники Томпсона признали справедливость трактовки русского учёного. Исследователь индейских городов Татьяна Проскурякова с помощью метода Кнорозова сумела прочитать иероглифы, найденные на каменной стене в древнем городе Паленке. Они оказались жизнеописанием правителей майя.
К Юрию Валентиновичу Кнорозову пришло мировое признание: в России он получил Государственную премию, президент Гватемалы пригласил его посетить земли древних индейцев и вручил Большую золотую медаль, а президент Мексики наградил русского учёного серебряным орденом Ацтекского орла - высшей наградой для иностранцев. Но важнее всего было то, что сбылась мечта Кнорозова - он своими глазами увидел страну древних майя. Сидя на берегу тёплого моря под шелестящими пальмами, учёный смотрел на южные звёзды и был счастлив.
Томпсон, не соглашавшийся с теорией Кнорозова, написал коллегам гневное письмо, в котором предрёк, что к 2000 году его символическая трактовка иероглифов майя полностью победит фонетическую теорию Кнорозова. Письмо было опубликовано в 2000 году, уже после смерти Томпсона и Кнорозова, но к этому времени все учёные мира признали правоту русского лингвиста, который вернул язык онемевшей цивилизации майя - грандиозной и уникальной.
Благодаря труду Кнорозова мы узнали имена реальных людей, живших тысячелетия назад: художников и скульпторов, императоров и жрецов. Древние индейцы выращивали урожай, разгадывали тайны небосвода, защищали родные города от врагов (см. «Наука и жизнь» №№ , 2010г.). Они заслужили своё право остаться в истории мира, и помог им в этом тысячелетие спустя один молодой человек, живший в тихой музейной комнатке в Санкт-Петербурге.
Индейцы майя - жители Центральной Америки. Высокоразвитая цивилизация майя, зародившаяся за две тысячи лет до нашей эры, достигла значительных высот в архитектуре, математике, астрономии и литературе. Просуществовала до прихода испанских и португальских завоевателей Нового Света - конкистадоров (конец XV - начало XVI века).
Инки - индейцы Южной Америки. Крупнейшая Инкская империя (XI-XVI века) располагалась на западном побережье Южной Америки и насчитывала 20 миллионов подданных. В 1572 году государство инков уничтожили испанские конкистадоры.
Ацтеки - народ Центральной Америки численностью 1,5 миллиона человек. Они образовали мощную Ацтекскую империю, достигшую расцвета в XIV-XVI веках. Называли себя «мешика» - откуда произошло современное «мексиканец». На месте древней столицы ацтеков Теночтитлана сейчас располагается Мехико - столица Мексики.
Пауль Шелльхас (1859-1945) - известный немецкий лингвист и исследователь цивилизации майя.
Диего де Ланда (1524-1579) - второй епископ Юкатана. Автор рукописной книги «Сообщение о делах в Юкатане» (1566), которая содержит много важных сведений о цивилизации майя. Сжёг практически все рукописные книги майя.
Брассёр де Бурбур (1814-1874) - французский историк и лингвист, в 1862 году обнаруживший в архивах Мадрида рукопись книги де Ланды и опубликовавший её.
Эрик Томпсон (1898-1975) - англо-американский археолог и лингвист. Известный исследователь индейских цивилизаций Центральной Америки и основатель американской школы майянистики.
Татьяна Проскурякова (1909-1985) - американский археолог и лингвист, исследователь культуры майя. Родилась в России, в Томске. Специально приезжала в Россию, чтобы встретиться с Юрием Кнорозовым.
